Почему отношение мужчин к работе так и не изменилось? 2 часть

Почему отношение мужчин к работе так и не изменилось? 1 часть

Большинство американцев не требуют многого от своих работодателей - как сказал мне один безработный, «только зарплата и определенная доля уважения». Они пожимают плечами, думая, что нестабильная работа — это явление, без которого не обойтись в современном бизнесе, когда экономика становится все более глобальной (хотя некоторые экономисты обнаружили, что сокращение рабочих мест не способствует повышению производительности или стоимости акций, а, скорее, приносит фирме убытки). Дома, напротив, мужчины рабочего класса более требовательны к своим близким, и если эти «требования» не выполняются, хрупкое взаимопонимание исчезает, что расценивается как предательство. Потеряв и работу, и жену, Гэри решил направить обиду на одну из них.

Тем не менее, ошибочно расценивать эту злость как возмущение свергнутого короля, который потерял свои привилегии. Просто Гэри, как и многие мужчины рабочего класса, скучает по временам, когда женщины были обязаны хранить верность, а работа обеспечивала стабильность, когда мужчина мог все это заслужить многолетним изнурительным трудом. Трансформация занятости лишила их возможности участвовать в такой сделке (у которой, безусловно, были свои преимущества, но не стоит забывать и про долгие годы тяжелой работы). Эта моральная установка позволяет им думать, что с ними обошлись несправедливо, добавляет уверенности их суждению о вымышленных объектах презрения — трудоспособных людях, которые отказываются работать. На самом деле, предмет их стремлений — это возможность тяжело работать, чтобы занять свое место в обществе, стать «героем труда».

Возможно, наиболее эффективным ответом на трансформацию занятости является изменение отношения к тому, что называется почетной мужественностью. Некоторые мужчины, с которыми я беседовала, стремятся к определенной форме «независимости». Они требовали от работодателя столько же, сколько тот требовал от них (по их мнению, совсем немного), и в отношениях были сторонниками осмотрительной свободы, даже если испытывали сильную привязанность.

Стенли — актер, которого несколько раз увольняли с работы, сейчас он находится в разгаре бракоразводного процесса. Вспоминая привычное клише «надо работать над отношениями», он заявил, что его нужно изменить. «Потому что сама работа меняется, — подтвердил Стенли, — От работы можно отказаться, и это правильно. В этом и вся штука. Потому что уклоняться от своих обязанностей или прогуливать, что часто случается — это все равно, что вовсе не работать». Независимость лишила мужчин жизни примерного семьянина. Хоть иногда они и радуются такому освобождению, в их словах часто чувствуется одиночество.

Другие пытаются изменить форму мужественности не сокращением обязательств, но смещением их в сторону семьи. Кларка неоднократно увольняли с работы, и теперь он всеми силами старался заработать достаточно денег — работал в сфере продаж и играл в группе по выходным. Он много рассказывал о том, как заботится о своей дочери — как готовит для нее, встречает на автобусной остановке, предупреждает о плохом влиянии социальных сетей. «Я хочу, чтобы у нее была безопасная жизнь, чтобы она знала, что всегда есть тот, кто ее защитит», — поделился Кларк.

Именно из-за того, что активное отцовство — это не дело выбора, а скорее долг чести, оно становится альтернативной трактовкой почетной мужественности.

В новостях часто встречаются истории об успешных отцах, которые решили не следовать примеру собственных родителей. Безусловно, мамы-домохозяйки все еще преобладают - около ста женщин на одного мужчину. К тому же, тогда как папы, которые живут с детьми, удвоили время, проводимое с ребенком, мамы все равно уделяют этому больше часов; в то же время с 1960 г. резко возросло количество отцов, которые живут отдельно — теперь треть детей живет без пап. Однако многие мужчины все еще признают важность тесных отношений со своими детьми.

Когда я беседовала с такими мужчинами, многие часто жаловались на доброжелательные, но неприятные комментарии от других людей относительно их непривычной заботливости; как описывал их Оуэн: «Люди, вроде бы из хороших побуждений говорят вещи типа „Ну надо же, многие мужчины этого бы не вынесли“ бла-бла-бла. Это меня так бесит... Все эти разговоры часто меня раздражают». Такое восхищение их выбором вызывает раздражение, потому что подразумевает, что они могли и не идти навстречу этому видоизмененному мужскому долгу. Очевидно, что это не их выбор, а черта характера, демонстрирующая благородство — этот факт делает активное отцовство альтернативным выражением почетной мужественности.

Как бы то ни было, большинство мужчин рабочего класса, таких как Гэри, попали в ловушку изменяющейся экономики и неизменного представления о мужественности. Они столкнулись с переменами, которые сократили возможности менее образованных людей, по большому счету у них осталось три варианта, ни один из которых нельзя назвать предпочтительным. Они могли бы попытаться получить более престижное образование, чем то, что дали им родители и школа. Могли бы найти низкооплачиваемую работу в перспективной сфере, или на «женских» специальностях — стать профессиональной сиделкой или кассиром. Наконец, можно взять на себя больше обязанностей по дому, тогда как жена будет больше времени уделять работе и станет главным «добытчиком». Эти «варианты» вынуждают стать первопроходцем среди представителей своего класса или гендера, чтобы прийти к тому самому «стабильному героизму». Оба случая требуют определенных усилий и качеств, поэтому вряд ли стоит ожидать этого от всех мужчин. Сегодня это и есть та дилемма, с которой столкнулись многие из них.

Что способно превратить злобу отчаянного мужчины в насилие? Горечь и противоречие, возникающие после каждого случая расстрелов в школе, направлены чаще всего либо на распространенность огнестрельного оружия, либо на психологические проблемы, хотя мужественность, безусловно, остается одним из главных факторов. Исследование показало, что причину этих приступов насилия следует искать в пагубном сочетании «угрозы мужественности» (индивидуальное осознание мужчины, что он не может жить в соответствии с идеалом мужественности) и «культурного предательства» (когда мужчина чувствует, что с ним обращаются не так, как он того заслуживает).

При этом, преданное исполнение трудового договора выгодно, прежде всего, работодателю — это часть «морального клея», который подкрепляет чувство принадлежности той или иной работе. Но если у человека возникает привязанность к работе, она, чаще всего, безвозмездна. Работодатели уже отошли от принципов взаимности, тогда как новоприбывшие работники, как и прежде, стремятся продемонстрировать свое рвение, а менее удачливые опускают руки. Существует ли выход из такой ситуации?

Мужественность долгое время подразумевала широко распространенные и поддерживаемые социальные нормы, но немногие могли им соответствовать.

Стоит отметить, что частичная занятость не является чем-то неизбежным; многие страны (и некоторые штаты) ведут политику, поддерживающую долгосрочную занятость. Существует три вида такой политики. Первый вид предполагает поощрение работодателей, предлагающих стабильную работу — чтобы стимулировать распределение занятости вместо сокращений, предоставляется «краткосрочная компенсация» или страхование от безработицы. Политика второго вида стремится построить более тесные взаимоотношения работодателя и работника, включая поощрение профессиональной подготовки или формирование такого стандарта бухгалтерской отчетности, при котором у работодателя появляются обязательства даже перед рабочими по субконтракту или на отдаленных предприятиях. Третий вид поощрительной политики предполагает улучшение условий работы (отпуск по уходу за ребенком или более гибкий рабочий график)

Но есть веская причина для скептицизма в отношении политики, направленной на то, чтобы усилить «голос рабочего класса», который в США сейчас сильно подавлен. Другие развитые страны, в которых профсоюзы более распространены, стремятся одновременно повысить гибкость работодателя и обеспечить защищенность работника (с помощью поддержки уровня доходов и переподготовки кадров). В США, для того, чтобы справиться с проблемой сокращений, необходимо продвигать поправки в законодательство, обеспечивающие защиту права на создание организации. Существует и более утонченный подход (при этом не менее важный): некоторые специалисты полагают, что профсоюзы могли бы стать для белых мужчин из рабочего класса тем же, чем Черные церкви стали для черных — показать важность не просто «тяжелой работы», но и чувства общности и других ценностей.

Мы можем приспособиться к изменениям в распределении и характере работы, но все еще неясно, сможем ли мы отказаться от ее нравственной монополии. Учитывая радикальные сдвиги в современной экономике, возможно, все больше мужчин смогут переосмыслить свое понимание чести и достоинства, ведь мужественность предполагает и другие качества. Возможно, это делает её «посильной» для многих представителей мужского пола: долгое время под этим словом понимались распространенные в обществе идеалы, которым немногие могли соответствовать. Таким образом, мы не можем заключить, что возрастающая редкость презентабельной работы ослабит ее почетность или кардинально изменит представления о мужественности. Для этого требуется еще один фундаментальный сдвиг — преобразование культурного ландшафта.

Все имена были изменены для соблюдения конфиденциальности.

Автор: Эллисон Пью.
Оригинал: Aeon.

Перевели: Кирилл Козловский, Наташа Живова.
Редактировали: Анна Небольсина, Дмитрий Грушин.