Возвышение гуманитарных наук. 4 часть

Самые горячие новинки 2023:

Своя правда 29.09.23;	60 минут 29.09.2023.
Место встречи 29.09.2023;	Пацанки 2 серия.
Адский шеф 6 выпуск;	Голос 5 выпуск.

Как говорят финансовые консультанты, прошлые результаты не гарантируют успешное будущее. Безусловно, может быть, мы наблюдаем начало тенденции упадка гуманитарных наук и расцвета естественнонаучных дисциплин. По мнению экономистов, на мировом рынке труда есть одна большая тенденция — технологический сдвиг, ориентированный на профессиональные навыки. Это объясняет, почему сумма доплаты за высшее образование (которую получают люди с ученой степенью) осталась относительно высокой даже после перехода к массовому образованию, когда примерно у половины населения есть ученая степень. В развитых странах все больше работодателей предъявляют повышенные требования к работникам. В связи с этим, возможна поляризация, когда увеличивается разница в оплате высококвалифицированного и не требующего особых навыков труда. Некоторые экономисты хhttp://www.nber.org/papers/w16082|полагают], что разница в размере премий растет в зависимости от специальности. Для гуманитариев это, как правило, небольшие деньги; некоторые связанные с искусством специальности и вовсе не предполагают надбавку, иногда люди работают даже в убыток себе (это касается скорее мужчин, женщины с ученой степенью в гуманитарных науках — а таких много — получают высокие надбавки).

Вооружившись этими данными, политики и ученые могут снова попробовать склонить студентов к научным дисциплинам. Австралийское правительство долгое время так и поступало: с помощью системы разнообразных поощрений и выплат оно могло контролировать спрос и предложение. В Великобритании действовали осторожнее: когда в 2011 году ввели дифференцированные субсидии, то отстранились от всяких возможных обвинений в манипулировании спросом студентов, направляя дотации исключительно на выравнивание затрат (лаборатория обходится дороже лекционного зала).
Престижные университеты США располагают большей свободой действий. Похоже, авторы научной работы Гарварда признают, что в прошлом десятилетии некоторые престижные ВУЗы пытались стать более «высокотехнологичными» — возможно, чтобы повысить научный потенциал будущих выпускников или показать студентам из высших слоев общества, что остаются надежным гарантом больших доходов в будущем. Это могло бы объяснить нетипичную тенденцию, описанную в гарвардской работе — доля науки растет, доля гуманитарных дисциплин уменьшается. Возможно, это выходит за рамки престижных ВУЗов — некоторые источники свидетельствуют о резком повышении значимости естественных наук после кризиса 2008 года. Но главная точка роста, если рассматривать все дисциплины, — это медицинские специальности в непрестижных университетах — даже не инженерное дело, не информатика, и тем более не естественные науки.

Экономическая политика, продвигающая специальности НИТМ, может оказаться неэффективной— само по себе образование не может породить спрос на профессию, а избыток специалистов приведет к увеличению количества занятых в неполный рабочий день (и не удовлетворяющих запросы работодателей) выпускников НИТМ. Вряд ли такие меры подходят для социальной политики: высшее образование — это нечто большее, чем профессиональная подготовка. Не может быть такого (еще в семидесятых политики осознали это), чтобы у студента не было собственных представлений о том, что ему изучать. Как предположил канадский экономист Росс Финни, студент в своем выборе подчиняется скорее «сложной системе, включающей внешние воздействия, опыт, отношения и обстоятельства, которые зарождаются в семье, вероятно, на ранних стадиях жизни, — а не полагается на простые расчеты будущих (финансовых) затрат и приобретений, которые ожидают его до или после окончания учебы».

Тогда как женщины-гуманитарии получают большую надбавку за высшее образование, чем мужчины, и составляют большинство среди выпускников гуманитарных специальностей, их материальный и нематериальный интерес, похоже, будет поддерживать развитие гуманитарных наук еще какое-то время. Но как знать. Мораль сказки «Мальчик, который кричал „волк!“» заключается в том, что волк в конце концов съел мальчика.