Два копа, расчлененный труп и революционная система допроса. Часть 1
Смотреть онлайн
Однажды в январе 2012 года Лорен Корнберг гуляла по парку Гриффит с матерью и девятью собаками. Когда они проходили через Каньон Бронсона, каменистую часть парка чуть ниже знака «Голливуд», золотистый ретривер по кличке Олли вдруг сбежал с тропы и стал возбужденно рыть землю под одним из кустов.
Два копа, расчлененный труп и революционная система допроса. Часть 2;
Два копа, расчлененный труп и революционная система допроса. Часть 3.
Выкопав добычу — крупный предмет в полиэтиленовом пакете — собака в смятении выронила его. То, что находилось внутри, прокатилось вниз еще метров на девять и закатилось в овраг. Сначала Корнберг подумала, что это было частью реквизита, поскольку Каньон Бронсона, заросший низкорослым кустарником, служил местом съемок для множества фильмов и телепрограмм. Ее мать настояла на том, чтобы спуститься и найти этот предмет. Только подойдя совсем близко, сантиметров на 30, они смогли рассмотреть голову — глаза, ресницы, почти седые волосы и лицо, покрытое кровью.
На следующий день десятки полицейских прочесали прилегающие кусты. Рядом с местом, где Олли нашел голову, они обнаружили две стопы и кисть руки, а почти в 200 метрах от него — вторую кисть. Поиски продолжались еще неделю, но больше ничего не было найдено. К этому времени они уже знали, что останки принадлежали 66-летнему кассиру авиакассы и коллекционеру произведений искусства по имени Херви Меделин, пропавшему в конце декабря.
СМИ набросились на «Загадку головы из Голливуда», как ее окрестили в одном из заголовков. Появились теории о причастности мексиканских наркокортелей; о том, что до Меделина добралась бывшая порно-звезда, подозреваемая в другом деле об убийстве и расчленении; или о том, что преступление совершил сосед Меделина, телохранитель Брэда Питта. Полиция же, со своей стороны, взяла под подозрение молодого безработного соседа Меделина, назвавшегося следователям его парнем.
Неприметный и угрюмый Габриэль Кампос-Мартинес 35 лет от роду, с копной черных волос и напряженным взглядом примерно полгода жил с Меделином, и все в его истории вызывало подозрения. Он сообщил полиции, что Меделин, проснувшись одним декабрьским утром, сказал, что уезжает в Мексику, и больше он его не видел. Но полиция не смогла найти доказательств того, что за несколько недель до жуткой находки Меделин куда-либо уезжал — в данных его кредитки не было ни купленных билетов, ни остановок на заправке. Они обнаружили, что кто-то перевел выплаты Меделина по соцобеспечению на общий счет Меделина и Кампос-Мартинеса. В его истории браузера нашли поисковые запросы по сайтам ювелирных компаний, что навело полицейских на подозрения о том, не пытался ли он продать часть имущества Меделина. Также 27 декабря — последний день, когда Меделина видели живым — Кампос-Мартинес, очевидно, смотрел интернет-статью о лучшем способе расчленения тела человека.
Однако все эти улики были до обидного косвенными. Обыск квартиры, в которой проживали двое мужчин, почти ничего не дал: ни орудия убийства, ни вещественных доказательств. Допросы тоже мало к чему привели. Всего детективы допросили Кампос-Мартинеса три раза, но тот умело приспосабливался. Он утверждал, что Меделин попросил его внести эти изменения для платежей по соцобеспечению. А история поиска в интернете? «Он просто сказал, что это был не он», — говорит детектив Лиза Санчес, одна из старших следователей по этому делу. (Доказать обратное было невозможно).
Детективы знали, что им нужно больше улик, чтобы получить основания для предъявления Кампос-Мартинесу обвинения в убийстве — если не признание, то хотя бы больше показаний, противоречащих фактическим обстоятельствам дела. Но Кампос-Мартинес отлично разыгрывал неведение.
После нескольких недель следствия полиция попросила Кампос-Мартинеса оставаться на связи и оповещать о своем местонахождении. Вскоре после этого он сообщил, что переезжает в Сан-Антонио, штат Техас. Он начал новую жизнь. Он нашел работу официантом в местном конференц-центре. Он даже женился — на женщине, которая, похоже, и понятия не имела, что он недавно состоял в отношениях с мужчиной, тем более, что этот мужчина был убит и расчленен. Прошло два года.
А потом однажды Кампос-Мартинесу позвонил Чак Ноулс, напарник Санчес в этом расследовании. Он сказал, что дело об убийстве Меделина застопорилось и двух других детективов из отдела уголовного розыска, Грега Стернса и Тима Марсию, попросили посмотреть на него свежим взглядом. Они будут проезжать через Сан-Антонио по пути к местам расследования других дел, сообщил он, и спросил, сможет ли Кампос-Мартинес встретится с ними и просто поговорить. Он был вежлив, почтителен, и предложил встретиться в гостинице, где остановятся детективы, рядом с музеем миссии Аламо. «Мы хотим дать вам возможность просветить их», — сказал следователь.
К тому времени дело об убийстве Меделина уже давно ушло из поля зрения СМИ Лос-Анджелеса. Но в департаменте полиции города за ним пристально наблюдали — следователей по этому убийству раздражало то, что ускользнул их главный подозреваемый, но это было не главное. Детективы департамента подробно рассматривали нечто большее, чем Кампос-Мартинес: американский метод ведения допроса.
Современный способ проведения допросов подозреваемых — набор техник, безуспешно использованных теми первыми детективами в деле Меделина и знакомых всем из тысяч детективных романов — это устаревшая, закостенелая разработка, существующая еще со времен Джона Кеннеди. У нее достойная история: созданная в период реформ, она стала передовой альтернативой неэффективным старым способам ведения дел.
Еще до середины 1930-х в полиции широко применяли «допрос третьей степени» — то есть пытки — чтобы заставить подозреваемых говорить. По всей стране полицейские свешивали подозреваемых из окон, погружали их головой в воду и избивали. В 1931 году президентская комиссия, известная как Национальная комиссия по охране порядка и соблюдению законов (National Commission on Law Observance and Enforcement, или Wickersham Commission — прим. Newочём), обратила внимание на то, с какой жестокостью проводились такие допросы с пристрастием. Затем, в 1936 году, Верховный суд США официально запретил подобную практику постановлением в деле Браун против штата Миссисипи касательно троих чернокожих мужчин, которых избивали и хлестали, пока они не сознались в преступлении.
Сначала полицейские воспротивились, но постепенно они приняли новые методы. Джон Эдгар Гувер, например, особенно стремился сделать из своих агентов знатоков науки обеспечения правопорядка. Гувер тогда говорил: «Плохо обученный полицейский может решить, что насильственными методами можно заставить человека признаться в преступлении — возможно, с помощью жестоких избиений. А опытный полицейский, обученный последним техникам расследования преступлений, посчитает иначе». В криминалистических лабораториях разрабатывались новые методы раскрытия дел — баллистическая экспертиза, дактилоскопия, проверка документов — а с ними появился и новый подход к ведению допросов, уже более психологической направленности.
Выкопав добычу — крупный предмет в полиэтиленовом пакете — собака в смятении выронила его. То, что находилось внутри, прокатилось вниз еще метров на девять и закатилось в овраг. Сначала Корнберг подумала, что это было частью реквизита, поскольку Каньон Бронсона, заросший низкорослым кустарником, служил местом съемок для множества фильмов и телепрограмм. Ее мать настояла на том, чтобы спуститься и найти этот предмет. Только подойдя совсем близко, сантиметров на 30, они смогли рассмотреть голову — глаза, ресницы, почти седые волосы и лицо, покрытое кровью.
На следующий день десятки полицейских прочесали прилегающие кусты. Рядом с местом, где Олли нашел голову, они обнаружили две стопы и кисть руки, а почти в 200 метрах от него — вторую кисть. Поиски продолжались еще неделю, но больше ничего не было найдено. К этому времени они уже знали, что останки принадлежали 66-летнему кассиру авиакассы и коллекционеру произведений искусства по имени Херви Меделин, пропавшему в конце декабря.
СМИ набросились на «Загадку головы из Голливуда», как ее окрестили в одном из заголовков. Появились теории о причастности мексиканских наркокортелей; о том, что до Меделина добралась бывшая порно-звезда, подозреваемая в другом деле об убийстве и расчленении; или о том, что преступление совершил сосед Меделина, телохранитель Брэда Питта. Полиция же, со своей стороны, взяла под подозрение молодого безработного соседа Меделина, назвавшегося следователям его парнем.
Неприметный и угрюмый Габриэль Кампос-Мартинес 35 лет от роду, с копной черных волос и напряженным взглядом примерно полгода жил с Меделином, и все в его истории вызывало подозрения. Он сообщил полиции, что Меделин, проснувшись одним декабрьским утром, сказал, что уезжает в Мексику, и больше он его не видел. Но полиция не смогла найти доказательств того, что за несколько недель до жуткой находки Меделин куда-либо уезжал — в данных его кредитки не было ни купленных билетов, ни остановок на заправке. Они обнаружили, что кто-то перевел выплаты Меделина по соцобеспечению на общий счет Меделина и Кампос-Мартинеса. В его истории браузера нашли поисковые запросы по сайтам ювелирных компаний, что навело полицейских на подозрения о том, не пытался ли он продать часть имущества Меделина. Также 27 декабря — последний день, когда Меделина видели живым — Кампос-Мартинес, очевидно, смотрел интернет-статью о лучшем способе расчленения тела человека.
Однако все эти улики были до обидного косвенными. Обыск квартиры, в которой проживали двое мужчин, почти ничего не дал: ни орудия убийства, ни вещественных доказательств. Допросы тоже мало к чему привели. Всего детективы допросили Кампос-Мартинеса три раза, но тот умело приспосабливался. Он утверждал, что Меделин попросил его внести эти изменения для платежей по соцобеспечению. А история поиска в интернете? «Он просто сказал, что это был не он», — говорит детектив Лиза Санчес, одна из старших следователей по этому делу. (Доказать обратное было невозможно).
Детективы знали, что им нужно больше улик, чтобы получить основания для предъявления Кампос-Мартинесу обвинения в убийстве — если не признание, то хотя бы больше показаний, противоречащих фактическим обстоятельствам дела. Но Кампос-Мартинес отлично разыгрывал неведение.
После нескольких недель следствия полиция попросила Кампос-Мартинеса оставаться на связи и оповещать о своем местонахождении. Вскоре после этого он сообщил, что переезжает в Сан-Антонио, штат Техас. Он начал новую жизнь. Он нашел работу официантом в местном конференц-центре. Он даже женился — на женщине, которая, похоже, и понятия не имела, что он недавно состоял в отношениях с мужчиной, тем более, что этот мужчина был убит и расчленен. Прошло два года.
А потом однажды Кампос-Мартинесу позвонил Чак Ноулс, напарник Санчес в этом расследовании. Он сказал, что дело об убийстве Меделина застопорилось и двух других детективов из отдела уголовного розыска, Грега Стернса и Тима Марсию, попросили посмотреть на него свежим взглядом. Они будут проезжать через Сан-Антонио по пути к местам расследования других дел, сообщил он, и спросил, сможет ли Кампос-Мартинес встретится с ними и просто поговорить. Он был вежлив, почтителен, и предложил встретиться в гостинице, где остановятся детективы, рядом с музеем миссии Аламо. «Мы хотим дать вам возможность просветить их», — сказал следователь.
К тому времени дело об убийстве Меделина уже давно ушло из поля зрения СМИ Лос-Анджелеса. Но в департаменте полиции города за ним пристально наблюдали — следователей по этому убийству раздражало то, что ускользнул их главный подозреваемый, но это было не главное. Детективы департамента подробно рассматривали нечто большее, чем Кампос-Мартинес: американский метод ведения допроса.
Современный способ проведения допросов подозреваемых — набор техник, безуспешно использованных теми первыми детективами в деле Меделина и знакомых всем из тысяч детективных романов — это устаревшая, закостенелая разработка, существующая еще со времен Джона Кеннеди. У нее достойная история: созданная в период реформ, она стала передовой альтернативой неэффективным старым способам ведения дел.
Еще до середины 1930-х в полиции широко применяли «допрос третьей степени» — то есть пытки — чтобы заставить подозреваемых говорить. По всей стране полицейские свешивали подозреваемых из окон, погружали их головой в воду и избивали. В 1931 году президентская комиссия, известная как Национальная комиссия по охране порядка и соблюдению законов (National Commission on Law Observance and Enforcement, или Wickersham Commission — прим. Newочём), обратила внимание на то, с какой жестокостью проводились такие допросы с пристрастием. Затем, в 1936 году, Верховный суд США официально запретил подобную практику постановлением в деле Браун против штата Миссисипи касательно троих чернокожих мужчин, которых избивали и хлестали, пока они не сознались в преступлении.
Сначала полицейские воспротивились, но постепенно они приняли новые методы. Джон Эдгар Гувер, например, особенно стремился сделать из своих агентов знатоков науки обеспечения правопорядка. Гувер тогда говорил: «Плохо обученный полицейский может решить, что насильственными методами можно заставить человека признаться в преступлении — возможно, с помощью жестоких избиений. А опытный полицейский, обученный последним техникам расследования преступлений, посчитает иначе». В криминалистических лабораториях разрабатывались новые методы раскрытия дел — баллистическая экспертиза, дактилоскопия, проверка документов — а с ними появился и новый подход к ведению допросов, уже более психологической направленности.
Самые горячие новинки 2023:
Наиболее значимый метод ненасильственного ведения допроса подозреваемых был опубликован в 1962 году в первом издании книги «Уголовные допросы и признания», написанной Фредом Инбау, преподавателем права в Северо-Западном университете, и Джоном Ридом, бывшим полицейским, ставшим специалистом по использованию полиграфа. Теперь, уже в пятом издании, эта книга стала образцом для допросов в Америке. За 1940-1950 г.г. Рид получил репутацию мастера ведения допросов, добившись признаний в более чем 300 убийствах. Вместе с Инбау он сравнивал задачу допрашивающего с «охотником, преследующим свою добычу». Они поясняли, что допрос должен быть построен так, чтобы убедить подозреваемого, что единственное разумное решение — признаться. Как они писали, чтобы получить признание, полицейский должен был так настроить подозреваемого на признание, чтобы тот не мог вернуться в свое прежнее состояние.
Все основные приемы традиционного полицейского допроса можно найти в руководстве Рида и Инбау: замкнутое помещение, показательная уверенность допрашивающего, настояние на теории преступления, предполагающей виновность подозреваемого. (В руководстве это называется «тема»). Следователи подкрепляют эту теорию, тем, что называется «неопровержимые доказательства», которые могут включать в себя факты, полученные в результате реальной работы следствия («Нам известно, что вы ушли с работы в пять часов вечера»), и полностью сфабрикованные детали («Полиграф показывает, что вы виновны»). Ближе к концу следователям следует несколько утешающе «приуменьшить» тяжесть преступления («Он же сам нарывался, да?»). Все это время они пресекают любое отрицание, пока подозреваемый не сдастся. Детективам разрешено использовать обман и разные уловки, потому что, как объясняют Инбау и Рид, ни одна из этих техник «не сможет заставить невиновного человека признаться в преступлении, которого он не совершал».
Благодаря этому руководству сложился новый архетип: красноречивый следователь — тот, кто может любого заставить сознаться в чем угодно. Даже Верховный суд США признал влияние, оказываемое данным методом на подозреваемых; в решении по делу Миранды в 1966 году суд ссылался на руководство Инбау и Рида, чтобы проиллюстрировать необходимость зачитывать права всем подозреваемым.
С годами эта техника, которую называли «метод Рида», стала чем-то вроде неоспоримой народной мудрости, которую усвоили несколько поколений полицейских. Даже среди тех, кто получил скудное формальное образование, она передавалась от одного полицейского к другому. «Казалось бы, в такой крупной организации, как департамент полиции Лос-Анджелеса, разработке у детективов навыков ведения допроса должно уделяться большое внимание», — делится Тим Марсия, вспоминая свое неупорядоченное введение в современные методы допроса. «Если честно, мы ходим на 80-часовые курсы для детективов, и на них допросам посвящено где-то четыре часа».
До этого Марсия 10 лет был одним из первых членов отдела по расследованию нераскрытых дел департамента полиции Лос-Анджелеса. Разбирая старые нераскрытые дела, он получил масштабную картину развития тактики ведения допросов за десятилетия. Если стиль несколько варьировался, то основной принцип техники Рида оставался неизменным. А что оказалось наиболее устойчивым по прошествии этих лет? Что бы детективы ни делали с подозреваемым в комнате для допросов, они были уверены, что всё делают правильно.
Грег Стернс из департамента полиции Лос-Анджелеса
Фото: Дэн Уинтерс
Фото: Дэн Уинтерс
Как потом выяснил Марсия, проблема современной техники ведения допроса заключается в том, что, несмотря на ее претензии на научность, у нее практически отсутствуют научные подтверждения. К примеру, Рид и Инбау утверждали, что должным образом обученный следователь может поймать подозреваемого на лжи с точностью в 85%; в их руководстве детективам даются указания провести предварительный «опрос для поведенческого анализа» без предъявления обвинений, во время которого они должны искать физические признаки того, что человек врет, вроде ерзания или прерывания зрительного контакта. Но, когда в 1987 году немецкий судебный психолог Гюнтер Кёнкен как следует изучил этот вопрос, он обнаружил, что обученный полицейский определяет ложь не лучше обычного человека. Несколько последующих исследований поставили под сомнение сам факт того, что однозначные поведенческие показатели существуют. (Те, кто говорят правду, нередко ерзают больше лжецов). К тому же, чем больше полицейские уверены в своих суждениях, тем выше вероятность того, что они ошибаются.
Но количество научных аргументов против полицейских допросов начало по-настоящему расти в начале 1990-х с появлением первых оправдательных приговоров, основанных на тестах ДНК. Как сообщают люди из Проекта невиновные (Innocence Project), сообщества, стремящегося освободить невинно осужденных, примерно треть из 337 людей, чьи приговоры отменили благодаря уликам с ДНК, ложно признались в совершении преступления или инкриминировали себя. Эти и другие оправдания предоставили ученым для изучения десятки подтвержденных случаев ложных признаний, что способствовало появлению настоящего подраздела социальной психологии и поведенческих наук. (Как минимум одно признание, полученное самим Джоном Ридом — в деле об убийстве 1955 года — оказалось ошибочным; настоящий убийца сознался спустя 23 года).
Исследователи даже разделили случаи ложных признаний на категории. Бывают «добровольные» ложные признания, вроде случая, когда множество людей с очевидно нездоровой психикой признались в похищении Чарльза Линдберга-младшего, чтобы привлечь к себе внимание. Также бывают «уступчивые», или «принудительные» ложные признания, когда люди так измотаны напряженным допросом, что от отчаяния и из легковерия решают, что в долгосрочной перспективе им будет выгодней признаться. Третья категория — «убежденные», или «усвоенные» признания — возможно, наиболее угнетающая. В этих случаях следователь так неумолимо продавливал «тему», так убедительно лгал, что подозреваемые, часто молодые и впечатлительные или с расстройствами психики, в конце концов верили, хоть и ненадолго, что действительно совершили преступление.
И все же, несмотря на эти задокументированные случаи, полиция и прокуратура отказываются даже признать, что ложные признания возможны. В суде они постоянно отклоняют показания экспертов о подобном явлении, основываясь на том, что это противоречит здравому смыслу — невиновный человек не может признаться в преступлении. Но с 1990-х множество исследований показало, что внушить ложные воспоминания очень легко. А в 2015 году Джулия Шо, будучи тогда докторантом в Британской Колумбии, исследовала идею того, что обычные невиновные люди ни за что не признаются в преступлении, которого не совершали. Она обнаружила, что их почти наверняка можно заставить признаться.
Только за три часовые сессии Шо удалось убедить 21 из 30 своих испытуемых, учащихся колледжа, что в 12-летнем возрасте они совершили преступление — напали на другого ребенка с оружием, например, — в результате чего их арестовали. Она предоставляла участникам знакомые им детали — место совершения предполагаемого нападения, имя второго ребенка — полученные из информации, данной родителями испытуемых в анкете. Шо сказала, что при разработке своего исследования она подражала методам, использованным в некоторых случаях получения ложных признаний. «По сути, я совмещаю некорректные техники ведения допроса с некорректными терапевтическими техниками», — признается она. Результаты оказались настолько убедительными, что она остановила проведение эксперимента, не закончив работу с некоторыми участниками исследования.
Представители John E. Reid & Associates, учебной организации, которой официально принадлежит авторское право на технику Рида, считают, что проблемы появляются только когда полицейские отходят от формулы Рида. «Ложные признания вызваны тем, что следователи отклоняются от метода», — заявляет президент компании Джозеф Бакли.
Хотя ложные признания, из-за которых людей отправляют в тюрьму, — это наиболее серьезная проблема, связанная с полицейскими допросами, она не самая распространенная. Изо дня в день подобная практика может иначе сводить на нет хорошо проделанную работу полицейских: будучи конфронтационной, стандартная техника ведения допроса может оказаться неэффективной в случаях, когда необходимо извлечь большое количество важной и точной информации. Под пристальным взором некоторые подозреваемые ошибочно признают свою вину, но куда больше людей поступают как Кампос-Мартинес: они молчат. Они сразу же чувствуют, что рядом находится «охотник, преследующий свою добычу», и ведут себя соответственно. Некоторые ученые призвали к массовому переходу от «конфронтационной» модели допроса к «расследывательной», которая перестроит сам процесс допроса, основываясь на лучших и обоснованных подходах получения информации от свидетелей и подозреваемых.
Поделиться с друзьями:
Выставить рейтинг новости:
Похожие новости:
Два копа, расчлененный труп и революционная система допроса. Часть 3..Два копа, расчлененный труп и революционная система допроса. Часть 2..
Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть 2 - официальный трейлер..
Путин фильм Стоуна 2017 смотреть онлайн все части фильм..
Александр Македонский: рождение, юность и тактики..
Нейрохирург, взломавший собственный мозг — чуть не потерял разум.....
40020 27.05.16
Разделы
-
Статьи об играх
-
Прохождение Fallout 4
-
Советы и подсказки
-
Russia.Triviador
60 минуţ 11 октября 2023 смотреть онлайн последний выпуск
Мобильное онлайн казино: преимущества и критерии выбора
Лайв казино с живыми дилерами: особенности игры с реальными крупье
Промокоды БК: как использовать специальное предложение?
Рейтинги авторитетных покер-румов - инструмент для выбора онлайн площадки
Игровые автоматы на деньги: как запустить слот с выводом средств?
Секрет на миллион 23 сентября 2023 смотреть онлайн
Экстрасенсы битва сильнейших 16 выпуск 23 сентября 2023 смотреть онлайн
60 минуţ 22.09.2023 смотреть онлайн последний выпуск
Экстра такси 7 серия 22.09.23 смотреть онлайн ТВ3
С вторника изменится порядок сортировки комментариев: старые - сверху, новые - снизу.
Комментарии (0):
Статья "Два копа, расчлененный труп и революционная система допроса. Часть 1", опубликованная 27.мая.2016 01:32, находится в категории ТВ-передачи и сериалы онлайн и имеет рейтинг 5 (по 5 бальной шкале) и более 21813 просмотров.